— С рекомендателем разговор у меня будет особый. Его, кстати, тоже трогать не надо, пусть пока полежит…
— Прошу извинить, я снова не понимаю. Что значит — полежит?
— Он в зимнем саду, за кустиком. Вы не видели?
— Нет, там почему-то заперто, я вышел через другую дверь.
— Ваши гости в курсе, что здесь пожар?
— Дворецкий сообщил только мне, шум поднимать не стали…
— Правильно сделали. И Услада, и ветеринара я забираю, они с этого момента находятся в юрисдикции Дома Винной Рябины…
Я распрямился и посмотрел на неё в упор. Она сказала:
— Неждан, пожалуйста, не ругайся. Сам понимаешь — от этого зависит моя судьба. Если я притащу вивисектора, то найду управу и на Услада. Тут даже его мать станет на мою сторону — она сама не в восторге от выходок сыночка, предупреждала его не раз. А без Конюха мне лучше не возвращаться. Проще сразу сбежать на другой конец континента, зарыться нам под корягу и не отсвечивать…
— То есть я должен молча сидеть в сторонке, не мешая твоему бенефису?
— Нет, почему же? Я расскажу главе, что мы действовали вместе. Ваш Дом тоже сможет допросить Конюха. И официально объявим, что это было совместное, согласованное мероприятие…
В её голосе даже, кажется, прозвучала виноватая интонация, пусть и всего на миг. Мне стало смешно. Подумалось — а чего ты, собственно, ожидал, ловец? Она честно предупредила — упала тебе на хвост, чтобы снять все сливки. Какие теперь претензии?
Я спросил у хозяина:
— Здесь есть телефон?
— Да, в моём кабинете. Я стараюсь идти в ногу с прогрессом…
— Это похвально. Сейчас отведёте нас с Крайсавой туда. Пусть принесут и нашу одежду из гардероба. Мы сделаем звонки, затем покинем ваш особняк через чёрный ход. Если выполните всё в точности, то ваше содействие мы учтём.
— Могу ли я надеяться, луноликий, что моё невольное… э-э-э… фигурирование в этом непростом деле не будет интерпретировано в нежелательном смысле? Я хотел бы вновь подчеркнуть, что был введён в заблуждение и, по сути, являюсь лишь пострадавшим…
— Гарантий дать не могу. Решение зависит от глав Домов. Но обещаю, что доведу до них вашу версию.
Конюх зашевелился и застонал. Я зафиксировал его лунным «жгутом», заставил подняться. Хозяину же сказал:
— Идём. Вы вперёд, мы за вами.
Он повиновался. Крайсава спросила меня вполголоса:
— Что за звонки, Неждан? Поехали сразу к нам в резиденцию!
— Извини, но так не получится. Я не против, если ты выйдешь на первый план, а я уйду на второй. Но главы наших Домов должны договориться сразу. Иначе Клён потом не докажет, что тоже внёс вклад в успех. А то и вообще окажется виноватым.
— Но я же сказала — будет совместный статус, я попрошу об этом нашу главу…
— Я тебе верю. Но твою просьбу она, скорей всего, просто проигнорирует. Настроение у неё вряд ли будет доброжелательное, когда она узнает подробности. Так что докладывать будем вместе. А они пусть решают.
Мы зашли в зимний сад, забрали Услада и поднялись на второй этаж. Конюх пытался вякнуть несколько раз, но мы его заткнули. Я позвонил в Кленовую резиденцию, Крайсава — в Рябиновую.
В нашем изложении получалось, что главную роль в задержании вивисектора сыграла она, но без меня не справилась бы. Этого мне было достаточно. Я и так в последние дни привлёк слишком много внимания.
Мы покинули особняк, сели в сани, отъехали в глухой переулок. Вскоре туда же прибыл Кормильцев-старший, а через полминуты — глава Дома Рябины, грациозная красавица чуть за сорок. Они сдержанно поприветствовали друг друга, выслушали нас снова и уединились в санях. Общались там минут десять с глазу на глаз, после чего Кормильцев распорядился:
— Неждан, вивисектора забирают они. У нас к нему будет доступ.
Мать Услада смотрела зло, как разбуженная медведица. Под её взглядом одинаково съёжились и сын, и Крайсава. Они уехали вместе с Конюхом, а глава Кленового Дома смерил меня взглядом и пробурчал:
— Вот даже не знаю — похвалить тебя или обругать. Ну, или запереть, чтобы в город больше не выбрался. А то хлопот от тебя — просто выше крыши…
Пока мы ехали к себе в башню, я думал о словах Конюха. И о том, что странные факты, связанные с лунами, множатся слишком быстро. Поисковая тяга, теперь вдруг бесцветный луч…
Причём каждый раз я оказываюсь в гуще событий. Все эти непонятности не только сбивают с толку, но и грозят подпортить мне шкуру. И если всё это звенья одной цепи, то мне просто необходимо увидеть картину в целом, пока меня не прибили.
Да, срочно нужен тот «взгляд извне», о котором мы говорили с Сандрой. И который позволит выйти за рамки привычной логики.
А ключ к нему — в моём прошлом, как утверждал Вещун.
Значит, нельзя откладывать.
Я поднялся к себе и, не зажигая света, сел перед зеркалом. Сконцентрировался, вгляделся. Несколько минут ничего не происходило, но я терпеливо ждал. И увидел-таки, как там, в зазеркалье, замерцали огни загадочного, невероятного города.
Глава 18
Услышав адрес работодателя, Игорь уважительно хмыкнул. Офис расположился на Моховой, рядом с Манежной площадью, как пояснила секретарша по телефону. Слегка успокоило разве что уточнение, что вход со двора. Если бы окна выходили прямо на Кремль, то это был бы, наверное, перебор.
— Завтра утром вы сможете? — спросила секретарша приятным голосом. — В десять-тридцать, например?
— Да, конечно. Смогу.
— Отлично! Ждём вас на собеседование.
Он отложил мобильник, выключил свет на кухне и некоторое время стоял, глядя за окно, в ноябрьский стылый вечер. С десятого этажа новостройки, приткнувшейся на московской окраине, виднелся участок Алтуфьевского шоссе. Час пик был в самом разгаре, и красные стоп-сигналы вытягивались гирляндой в сторону МКАДа.
Снова сев перед ноутбуком, Игорь заглянул в аську. Катя присутствовала в сети, а значит, ещё не ушла с работы. Но у неё был выставлен статус «не беспокоить» — алая предупредительная нашлёпка на зелёном цветке. Опять у них, видимо, там запарка, и начальник-козлина задерживает всех допоздна…
Игорь лениво полистал новости.
Завершается марафон по вступлению РФ в ВТО. Сегодня в Женеве прошло заключительное заседание рабочей группы, одобрен её доклад, а главе российской делегации подарили футболку с надписью: «Welcome to WTO — finally»…
В течение всего дня продолжались попытки связаться-таки с российской автоматической станцией «Фобос-Грунт». Её запустили с Байконура вчера и вывели в космос, она отделилась от ракеты-носителя, но после этого связь пропала…
Завтра будут подведены итоги международного конкурса «Семь новых чудес природы». Голосование идёт к концу. В числе финалистов — Большой каньон, Амазонка, Шварцвальд, Килиманджаро, Галапагосские острова и ещё два десятка мест. Объявление победителей специально приурочили ко дню «трёх одиннадцати»…
Игорь подумал — а ведь и правда, симпатичная завтра дата. Одиннадцатое число одиннадцатого месяца одиннадцатого года. Остаётся надеяться, что эта комбинация станет выигрышной и для него, а то надоело уже сидеть без работы. Ещё и Катька выносит мозг…
Спал он в эту ночь плохо.
Снилась всякая муть, он периодически просыпался, пытаясь вспомнить привидевшиеся картинки, но те бесследно выветривались из памяти. Зато нарастало непонятное беспокойство, хотя ему предстояло лишь собеседование.
Когда за окном наконец забрезжил рассвет, Игорь с облегчением встал и отправился варить кофе.
До центра города он добрался без приключений. Выбравшись из метро, огляделся. Кремль, Госдума, вход в подземный торговый центр. Поток машин на Тверской. Нависшее небо, редкие подтаявшие снежинки.
Офис работодателя оказался компактным и без особых понтов, но вполне приличным — функциональный хай-тек и сдержанные цвета. Секретарша приветливо улыбнулась и подтвердила, что шеф на месте, у себя в кабинете.
Шеф этот — мужик за сорок в консервативном джемпере и при галстуке — оторвался от монитора и кивнул Игорю: